Деляга - Страница 83

Вова совету внял, наскреб по карманам мелочь, бросил на равнодушное утреннее море прощальный взгляд и побрел в ближайшее почтовое отделение, телеграмму корешу давать. Кореш не подвел, денег выслал, но с обратными билетами было туго. Пришлось двое суток трястись в общем вагоне на верхней полке возле туалета. С тех пор отдыхать на отечественных курортах Вова зарекся. Хотел выбраться куда-нибудь в Турцию или Египет, оторваться по системе "олл инклюзив", но сделать заграничный паспорт все руки никак не доходили. Так и не собрался. А теперь вот выбрался за пределы Родины, имея в кармане не загранпаспорт с шенгенской визой, а красноармейскую книжку и автомат в кабине. Транспорт, правда, комфортом не баловал, зато грузоподъемность три тонны и никакой тебе таможни, вези, что хочешь. Вова автоматически прикинул. Три тонны солярки, цена у нас, цена у них, за один рейс получается…

Бабах! Белопенный фонтан вырос далеко впереди и в стороне, даже брызги до парома не долетели. Переправа немцами не просматривалась, но ее место они приблизительно знали и били вслепую, наугад. Однако народ на пароме занервничал, захотелось побыстрее ощутить под ногами твердую землю. Между тем, паром приблизился к середине реки. Здесь и ветер был свежее, и качало сильнее, а обстрел, как назло, усилился. Наконец, толчок парома, возвестил о прибытии на правый берег. Народ оживленно хлынул с парома, следом за ним сполз на правый берег и Вовин «шевроле».

Вот что плохо умеют генералы, так это вовремя останавливаться. Несмотря на все сводки о состоянии собственных войск, доклады из частей и данные разведки. Им постоянно кажется, что стоит только бросить в бой еще одну дивизию, накрутить хвост подчиненным, как враг дрогнет и побежит. При том, что люди вымотались, техники осталось мало, да и та нуждается в ремонте, что резервная дивизия не дотягивает и до половины штатной численности. Тылы отстали, коммуникации растянуты, и тоненький ручеек горючего и боеприпасов не в состоянии удовлетворить даже сильно сокращенные противником текущие потребности войск. А сами войска уже давно кормятся с "бабкиного аттестата". Между тем, еще вчера отступавший противник, закрепился на заранее оборудованных и выгодных для обороны позициях, подтянул резервы, и проблем со снабжением у него нет.

На этот раз для осознания ситуации потребовалось всего две недели. И то, только потому, что в начале третьей недели немцы сами предприняли попытку контрнаступления. Именно попытку, продвижение немцев измерялось километрами и через неделю они выдохлись окончательно. Наступила оперативная пауза, обе стороны рыли окопы, накапливали боеприпасы и восполняли потери в людях. После трехнедельного пребывания на плацдарме, танковую армию вывели в резерв.

Авторота разместилась в польском селе. Хозяйка, низенькая полька лет тридцати пяти, сварила водителям чугунок картошки, в который те вывернули пару банок американской тушенки. Хозяйку пригласили за стол, та, непонятно с чего расщедрившись, выставила еще и бутыль мутного бимбера. Смертельно уставший Вова махнул всего-то полстакана, картошечкой закусил и сам не заметил, как выпал из реальности.

Проснулся он на следующий день, далеко за полдень, судя по положению солнца. Причем, проснулся на кровати и без одежды, хотя, кальсоны и нательная рубаха были на месте. Выбравшись из-под одеяла, Вова натянул свою пропотевшую, покрытую масляными пятнами форму, сунул ноги в сапоги и отправился искать местный освежитель. Выход Вовы в общую комнату сопровождался ехидными усмешками сослуживцев, хотя сам он никаких косяков за собой не помнил. Выпил, поел, дальше провал. Освежившись, он вернулся этому вопросу.

— Ну, колитесь, чего вчера было?

— Да ничего не было, — пустились в отрицалово кореша.

— А чего тогда лыбитесь? — продолжил допрос Вова. — Я, как выпил ничего и не помню. Что дальше было-то?

— Хозяйка тебя в спальню увела, да на свою кровать уложила.

Так это была хозяйская кровать!

— А дальше?

— Дальше она к нам вернулась, гулять продолжили.

Устал человек, выпил, сморило его. Хозяйка помогла лечь спать. И с чего тогда ржать? Рассказчик, тем временем продолжил.

— Через полчаса хозяйка из-за стола встала и в спальню нырнула.

Вова напрягся.

— Еще через четверть часа выскакивает вся в слезах, шипит, как кошка.

— А что? Я ничего…

— В том-то и дело, что ничего. Опозорил, ты Саныч, Красную армию, а еще – ефрейтор!

Тут уже все заржали в голос. Хозяйка, вероятно, пыталась Вову пробудить, и не только Вову, но к ее стараниям, судя по всему, оба обитателя ее кровати остались глухи.

— Да я, считай, трое суток не спал, из-за руля не вылезал, устал как…

Лопуховские оправдания звучали жалко, это он и сам понимал, но решил сегодня же вечером восстановить свое реноме. Объект, правда, красотой не блистал, да и возраст далеко не юный, но все женские причиндалы были в наличии. Визуально же в темноте большой разницы между хозяйкой и какой-нибудь моделькой нет, особенно, если перед этим стакан на грудь принять. А что если найти ее прямо сейчас и пообщаться где-нибудь в сараюшке? Да и кусты по летнему времени пойдут.

Приняв решение, Вова затянул ремень, лихо сбил на ухо пилотку и двинул на выход.

— Если начальство будет искать – я скоро приду.

И вышел, сопровождаемый гнусным ржанием гадов-сослуживцев. Не к ночи будь помянутое начальство, не преминуло испоганить Вове намечающуюся лафу. На выходе из дома он столкнулся с лейтенантом Никифоровым.

— О, Лопухов, хорошо, что я тебя нашел! Собирайся, надо горючее в первый батальон доставить.